Вага́нты (от лат. vagantes - бродячие), создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец 11 - начало 13 вв.), когда в находящихся на подъеме средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты - клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи: их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Самоназвание вагантов - голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula - глотка, произвольно возводили к имени их мифического прародителя - стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен).

Поэзия вагантов - органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого (ср. концепцию М. М. Бахтина). В стихотворениях вагантов (например, в «Чине голиардском») само их братство описывается как своеобразный «орден», живущий по уставу, пародирующему уставы традиционной монастырской жизни.

Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных - девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, симонию , невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.

Помимо церковной поэтической традиции истоками лирики вагантов являются вновь открытая в 11-12 вв. римская поэзия, прежде всего, лирика «певца любви» Овидия (т. н. «овидианское возрождение») и народная обрядовая поэзия (отсюда - распространенность в поэзии вагантов «весенних песен», жанра прения). Особое место в поэтическом наследии вагантов занимают «попрошайни» - стихотворения, в которых поэты, грозя разоблачением, выпрашивают блага у сильных мира.

Вагантская поэзия сохранилась в рукописных сборниках 13-14 вв. Среди них самый объемный (содержит около 250 произведений) - «Кармина Бурана» (Carmina Burana), рукопись которого была обнаружена в 1803 в одном из монастырей возле южнонемецкого города Берена (в лат. огласовке Беурана). Большая часть вагантской лирики анонимна. Установлены имена нескольких поэтов-вагантов. Самые значительные из них: парижский школяр Гугон, по прозванию «Примас Орлеанский» (ок. 1093-ок. 1160), автор знаменитого стихотворения о рваном плаще, пожертвованном ему жадным прелатом, Архипиита Кельнский (творил в 1160-е гг.), автор одного из известнейших вагантстких творений - «Исповеди» (Архипиита - рыцарь по присхождению, ставший клириком из любви к наукам и придворным поэтом

Бросим все премудрости.
Побоку учение!
Наслаждаться в юности -
Наше назначение.
Только старости пристало
К мудрости влечение.

Ваганты - бродячие клирики, школяры, попрошайки, распутники и бедолаги, недоучившиеся или переучившиеся теологи, от латинского слова: vagantes "бродячие люди". В основном, это, конечно, выходцы именно из клерикальных кругов, но, при этом, не лишённые творческой жилы и, в некотором роде, озорства. Остаётся вполне законный вопрос: откуда на дорогах Европы появляются толпы бродячих певцов? А это результат безответственного отношения к политическим реформам. В XII в. происходят коренные экономические преобразования: появляется класс купцов. Творческая, простите, духовная интеллигенция попросту начинает возмущаться, и вместе с этим появляется достаточно много народу, который получил образование или же не закончил его. В любом случае, и те, и другие не находят себе применения в новом мире и начинают искать себе пропитание в других местах. А именно, на дорогах. Как вы понимаете, профессор, учили в те времена, собственно, немногому. Но! Студент мог рассчитывать на приличное знание истории христианства и латыни. Вот поэтому можно заявить со всей ответственностью, что средневековая поэзия заимствовала свои основы в античности и христианстве. И вот, вы представляете, на этой основе родился особый вид средневековой поэзии - поэзия вагантов. Её можно было разделить на несколько частей или даже тем:

I. Гневное обличение вышестоящих.
II. Чувственная любовь в пику трубадурской любви возвышенной.

Сейчас поясню. Обе эти темы имели, как ни странно, свои корни. При этом, источник обличительной темы - ветхозаветные пророки и крупнейший римский сатирик Ювенал, а источник темы любви - "Песнь песней" и ранний Овидий. Что такое "Песнь песней"? Это церковная аллегория, обозначающая брак Христа с Церковью. Как ни странно, это обстоятельство имело и эротическую подоплёку во времена Средневековья. Стихи Овидия изучались в школе, их любили, им часто подражали. Одним словом, Овидий почитался почти что Богом Поэзии. Вот только поздняя мудрость Овидия никак не вписывалась в широкомасштабные запросы молодости, поэтому в поэзии вагантов он, прежде всего, певец любви, учитель любви. Ну, и как всякий талантливый ученик, вагант стремился перещеголять своего учителя. И ведь перещеголяли:

Но имеем право мы
Быть богоподобными,
Гнаться за забавами
Сладкими, любовными.

Но были и весьма пристойные сюжеты, например, любование прекрасной дамой, подобно трубадурам. Это была средневековая латинская лирика, появившаяся на свет в результате симбиоза христианской и латинской традиций:

О возлюбленной моей
день и ночь мечтаю, -
всем красавицам ее
я предпочитаю.
Лишь о ней одной пишу,
лишь о ней читаю.

Никогда рассудок мой
с ней не расстается;
окрыленный ею дух
к небесам взовьется.
Филологией моя
милая зовется.

На самом деле, конечно, это ещё одна тема для поэзии вагантов - любовь к учению в целом и к своему университету в частности.
Конечно, в итоге такое поведение не могло не возмутить церковь. В частности, пропагандировалось что-то типа:

"Вырядившись монахами, они бродят повсюду, разнося свое продажное притворство, обходя целые провинции, никуда не посланы, никуда не присланы, нигде не пристав, нигде не осев... И все они попрошайничают, все они вымогают - то ли на свою дорогостоящую бедность, то ли за свою притворновымышленную святость..."
(Исидоровский устав)

На помощь приходит очередной виток истории. В XII в. уже требуются образованные люди и притом в большом количестве: расцветает торговля, ремесла, загрубелые феодалы начинают чувствовать вкус к изящному быту и "вежественному" обхождению. А посему появляются новые сословия - рыцарское и бюргерское. В итоге создаются новые школы, университеты, по которым путешествуют ваганты. Примерно это выглядело так: в одном изучалась юриспруденция, в другом - философия, в третьем - медицина. Так чего бы не поучиться. При этом, новоиспечённые профессора, такие как Пьер Абеляр, покинувший Нотр-Дам де Пари, с удовольствием читали лекции в самом Париже и в его округе, собирая при этом толпы учеников.
Итак, ваганты у нас были откровенно бесшабашным народом, неприспособленным для оседлого труда. Видимо, при них было слишком много знаний о том, как избегать физического труда. И если поначалу они казались церкви невежественными идиотами, то уже к началу XIII века пошли в ход карательные меры. Церковь обрушила на вагантов сокрушительные удары: лишала их духовных званий, выдавала властям, то есть отправляла на виселицу. И ведь было за что, между прочим. Дело в том, что ваганты сами себя называли "голиардами". Это двусмысленное словцо расшифровывается как gula - от романского "глотка" (guliart - обжора) да плюс от библейского Голиафа, того, что убит был Давидом. А имя Голиафа в средние века было ходовым ругательством, бой же Давида с Голиафом трактовался как противоборство Христа с сатаною, посему выражение "голиафовы дети" означает "чертовы слуги". В пределах Англии гулял даже расхожий миф о происхождении вагантов, вернее даже об их прародителе, гуляке и стихотворце Голиафе, который "съедал за одну ночь больше, чем св. Мартин за всю жизнь".
Казалось бы, вагантов гуляло по Европе столько, что они уже могли бы с лёгкостью создать свой Орден. Создать не удалось, но устав был написан. Кстати, вот его фрагмент:

"Эй, - раздался светлый зов,-
началось веселье!
Поп, забудь про часослов!
Прочь, монах, из кельи!"
Сам профессор, как школяр,
выбежал из класса,
ощутив священный жар
сладостного часа.

Будет ныне учрежден
наш союз вагантов
для людей любых племен,
званий и талантов.
Все - храбрец ты или трус,
олух или гений -
принимаются в союз
без ограничений.

Вот такая она, священная поэзия средневековья и, в частности, вагантов - многочисленных студентов, чья жизнь, определённо, была полна романтики.
Надо заметить, что поэзия трубадуров и поэзия вагантов отличались значительно. Вторая, хоть и писалась на латыни, но считалась откровенно плебейской. О времена, о нравы! Надо признать к тому же, что если имена трубадуров были известны практически все, то с вагантами дело обстояло куда интереснее, вернее, я бы даже сказала, неизвестнее. Но некоторые имена из этой разношёрстной толпы всё же уцелели, вот они:

Наиболее раннее и самое славное из вагантских имен - Тугон, по прозвищу Примас (то есть Старейшина) Орлеанский (1093 г. - 1160 г.)

Далее, если обратиться к "Декамерону" Боккаччо, то можно заметить упоминание о бродячем певце "Примассо". О нём же повествует и Хроника Ришара из Пуатье. Стихи Примаса весьма и весьма автобиографичны. Он, как человек честный, изображал свою любовницу не лучезарной красоткой, как все, а, собственно, тем, кем она и являлась - городской блудницей. Вот примерно в таком ключе поэт излагал свои повседневные мысли:

Был я молод, был я знатен,
Был я девушкам приятен,
Был силен, что твой Ахилл,
А теперь я стар и хил.
Был богатым, стал я нищим,
Стал весь мир моим жилищем,
Горбясь, по миру брожу,
Весь от холода дрожу.
Хворь в дугу меня согнула,
Смерть мне в очи заглянула.
Плащ изодран. Голод лют.
Ни черта не подают.
Люди волки, люди звери...
Я, возросший на Гомере,
Я, былой избранник муз,
Волочу проклятья груз.
Зренье чахнет, дух мой слабнет,
Тело немощное зябнет,
Еле теплится душа,
А в кармане - не шиша!
До чего ж мне, братцы, худо!
Скоро я уйду отсюда
И покину здешний мир,
Что столь злобен, глуп и сир.

Очередной вагантский поэт поэтов - Ахипиита Кельнский (примерно 1135-1165гг). Замечательной души человек, несмотря на то, что откровенный попрошайка. Это чёртово отродье умело загнуть свою рифму так, что не подать ему было просто несусветным грехом. Но самое интересное, что в отличие от других вагантов, это был фактически светский человек. Имеются даже упоминания о том, что он состоял при дворе императора Фридриха Барбароссы. Его перу принадлежит самое популярное в Европе вагантское стихотворение:

С чувством жгучего стыда
Я, чей грех безмерен,
Покаяние свое
Огласить намерен.
Был я молод, был я глуп,
Был я легковерен,
В наслаждениях мирских
Часто неумерен.
Человеку нужен дом,
Словно камень прочный,
А меня судьба несла,
Что ручей проточный,
Влек меня бродяжий дух,
Вольный дух порочный,
Гнал, как гонит ураган
Листик одиночный <...>

Как мы видим, стиль написания лёгкий и непринуждённый, несмотря на то, что, по всей видимости, вагантам приходилось весьма туго. Но, не будем отвлекаться и перейдём к следующему поэту. Вальтер Шатильонский, был почти сверстником Архипииты. Правда, ему повезло немного больше, в смысле прожил он больше, работая при дворе Генриха II Плантагенета, короля Англии и половины Франции. Несмотря на то, что родом Вальтер был из Лилля, он так самозабвенно предавался работе в Шатильоне, что заслужил соответствующее прозвище. Именно там он создал поэму в 10-ти книгах "Александриада" - шедевр европейского гуманизма XII в. Ну и тем самым выбил себе место каноника в Амьене. Нетипичный для ваганта образ жизни, тем не менее, не повлиял на его стихи, кои имели оглушительный успех. И, раз уж он не попрошайничал и не бродяжничал, как прочие, то основной темой его стихов стало обличение нравов. А ещё для нашего проповедника не чужда была Пастораль, но не её я приведу в качестве примера.

Я, недужный средь недужных
И ненужный средь ненужных,
Всем, от вьюжных стран до южных,
Глас посланий шлю окружных:
Плачьте, плачьте, верные -
Церкви нашей скверные
Слуги лицемерные,
С Господом не дружны!
Кто, прельщенный звоном денег,
Иль диакон, иль священник,
Утопая в приношеньях,
Погрязая в прегрешеньях,
В путь идет заказанный,
Симоном указанный,
- Тот, да будет сказано,
- Гиезит-мошенник <...>

Как его продержали с такими мыслями на проповедческой должности, остаётся только догадываться.
Итак, представленные выше поэты являют собой не только три хронологические ступени, но ещё и три разные социальные группы. В XIII в. бродячий клирик, несмотря ни на что, постепенно превращается в важного прелата, однако стихи его, если он, конечно, талантлив, становятся достоянием репертуара бродячих певцов.
Таким образом, зачастую, произведения переходили из уст в уста, но в итоге практически все перекочевали в один большой сборник из 200 песен. Это так называемый "Буранский" сборник. Что в нём такого интересного? Если вы хоть раз наблюдали последнюю страничку тетради и то, что там нарисовано/написано/процитировано и прочее и прочее, перемешаете это с конспектами по различным предметам, скажем, пусть это будет философия, добавим парочку химических формул и отрывок из сочинения по Булгакову, то вместе это будет как раз вот такой вот средневековый сборник.
И, наконец, то, чего от меня так долго ждали.
Основные особенности вагантской поэзии: латынь, рифма, ритм, иногда двуязычие.
Крайне часто это нанизывание строк и длиннейших тирад на одну рифму. По стилю это полное смешение библейских текстов и античных стихов. А говоря простыми словами, это откровенная пародия - совмещение благочестивейшего текста и нечестивейшего контекста (или наоборот).
Основные темы, поднимаемые вагантами: вино, женщины и песни, ругательство и попрошайничанье, своеобразно поданная религия. И, наверное, стоит сказать, что ваганты во второй раз в истории обратились к драматургии. Первый раз она произошла из процессий в честь Диониса. В случае с вагантами это произошло из церковного богослужения, из литургии, которую они наглым и бессовестным образом спародировали.

Simoren / На предмет "Магическая литература"

Первые образцы лирической и публицистической поэзии появились в 12 веке на латинском языке.

Создателями этой своеобразной поэзии были деклассированные, большей частью бродячие клирики, оторвавшиеся от духовной среды в которой они были воспитаны, и проникшиеся вольным бунтарским духом городской бедноты.

С 12 века во Франции, Италии, Германии, Англии это течение значительно усилилось в связи с ростом школ и университетов, с увеличением числа школяров-латинистов. Эти школяры, в большинстве своем бедняки, во время вакаций скитались по стране, живя подачками, которые они получали за исполнение своих латинских песен. С 12 века они называют себя вагантами или голиардами. Второе название они сами в насмешку производили от имени библейского великана-язычника Голиафа.

Творчество вагантов по своему характеру близко к народной поэзии, из которой оно черпает очень многие мотивы и образы, но вследствие образованности авторов в нем заметно и сильное влияние древнеримской поэзии. У вагантов нередко встречаются имена языческих богов, приемы описаний, заимствованные у Вергилия, понимание любви, целиком взятое у Овидия.

Поэзия вагантов состоит главным образом из сатирических песен и воспевания радостей жизни. Ваганты беспощадно клеймят лицемерие, обман, жадность и т.д. Они обличают порочность и корыстолюбие епископов, богатых прелатов, а также тунеядство и лицемерие монахов. Всему этому ваганты противопоставляют беспечное веселье, упоение радостями жизни, культ Бахуса и Венеры. Любовь в песнях вагантов имеет всегда откровенно чувственный характер. Предметом ее почти никогда не является замужняя женщина; обычно это девушка, иногда также куртизанка.

Таверна, игра в кости, любовь к красотке, песни, шутки, вино – вот идеал жизни ваганта. Ничто так ему не отвратительно, как скупость, серьезность, аскетическое настроение. Поэзия вагантов нашла известное отражение в мировой литературе. Цитированное стихотворение было обработано на немецком языке Бюргером и подсказало Гете его «Застольную песню».

В свое время поэзия оказала влияние на лирику трубадуров и миннезингеров. В середине 13 века духовные и светские власти начинают принимать суровые меры против «бесчинств» бродячих клириков, поэзия которых в 14 веке окончательно замирает.

1) Кто такие ваганты.

Время существования – XII-XIII вв. Вагант – это безместное духовное лицо, слоняющееся по дорогам Европы. Собственно, название их и происходит от латинского глагола vagari – бродяжничать. Вагантов называли еще и голиардами.

Как поэзия вагантов, так и это их название имеет два истока – народный и книжный. В романских языках было слово gula, “глотка”, от него могло происходить слово guliart – “обжора”. А еще это название ассоциировалось с именем имя библейского великана Голиафа, которое в средние века было ругательством. Произошла контаминация значений, а так как вагантов не везде и не все любили, то слово голиард стало ругательным синонимом к слову вагант и быстро распространилось по всей романоязычной Европе.

Судить о национальности вагантов трудно, но вообще-то они были во многих странах Европы – назовете Германию, Англию, Францию, Италию и Испанию, не ошибетесь (короче, везде, где были университеты: они там учились сначала, а потом шли бродяжничать, не получив места, потому что в Европе в то время было перенасыщение грамотными людьми).

Имен вагантов тоже мало известно, потому что они не стремились к личному авторству, хотя авторское самосознание уже сложилось. Но некоторых вычислить удалось – это Примас Гугон Орлеанский, Архипиита Кельнский и Вальтер Шатильонский (я о них расскажу отдельно, потому что не знаю, в какой пункт они входят). Почему они писали анонимно? В отношении авторства латинская вагантская поэзия являет собой контраст со своей сверстницей – провасальской поэзией трубадуров, в которой стихи прочно закреплены за именами авторов (а вот и врете, батенька – Н.К.), и вокруг этих имен слагаются легенды. Поэзия трубадуров аристократична, каждый певец гордится своим именем и своим местом если не среди других дворян, то среди других певцов, расстояние между собой и своим коллегой-соперником чувствует очень остро и старается на каждое стихотворение ставить свою творческую печать. Поэзия вагантов, наоборот, плебейская. Духовного аристократизма в ней очень много, но социального аристократизма и индивидуализма в ней нет: все ваганты, во-первых, духовные лица, памятующие, что все смертные равны перед Богом, во-вторых, бедные люди, гораздо лучше чувствующие общность своего школярского положения и образования, чем разницу своих личных вкусов и заслуг.

2) Традиционный характер их поэзии.

3) Основные повторяющиеся темы, сюжетные ситуации и образы. Объединяю эти два вопроса, потому что не знаю, как их разделить.

Два корня вагантской поэзии – один в античности, другой в христианстве. Основные темы – прославление вина и плотской любви и сатирическое обличение духовенства.

Источники для обличительной темы – ветхозаветные пророки и Ювенал с другими римскими сатириками, для любовной темы – Овидий и “Песнь песней”.

Что касается первой темы – то это не больше как дань литературной традиции: даже если вагант не пил, то стихи в честь Бахуса он писал. Ну и любовь тоже прославлял, отдавая долг традиции.

Вторая тема – тоже традиционна (см. ниже) Темы и образы – оттуда же, из Библии и античных поэтов. Причем, как пишет Гаспаров, у стихотворцев “полуобразованных” преобладают первые, у образованных – вторые. Стихи вагантов обращены не к простонародной, а к просвещенной публике, способной оценить их изыски.

Если любовные песни вагантов переложить в дистихи – получится близкое подражание Овидию.

Многие обличительно-сатирические стихотворения вагантов, если их пересказать прозой, окажутся обычной вариацией средневековой проповеди на тему порчи нравов, уснащенной реминисценциями из античных сатириков (Горация, Ювенала, Персия). Но через традицию в обличении духовенства отражалось реальное положение вещей.

надо сказать, что любовная и вакхическая темы вагантов никогда не смешиваются, потому что они восходят к разным литературным традициям.

Еще была традиция народной поэзии, которая выражалась в произведениях о том, что “весна пробуждает любовь”. Все эти весенние песни, майские хороводы характерны для любого фольклора (в европейских странах, имеется в виду, где заметно, когда кончается зима и начинается весна).

Ваганты, как достойные дети своего века, эту традицию переняли и соорудили на ее основе произведение с такой структурой: описание природы (из стандартных деталей), потом появляется пастушка, потом ее стандартное описание (в котором соединяются традиция религиозной поэзии и овидиевская традиция), потом мольбы клирика к пастушке. Заканчивается все сами понимаете чем – эротическими сценами.

Другие темы: религиозные (разные гимны святым, “Прение человека со смертью”, драма “Действо о страстях господних”), политические (призыв к крестовому походу, плач о Ричарде Львиное Сердце), на сюжеты народных сказок, античные сюжеты.

Вагантские пародии.

Пародия в культуре средневековья играла очень большую роль. Любая тема, любой сюжет имели пародию. Но пародирование вело не к дискредитации пародируемых объектов, а к комическому удвоению мира.

Ваганты пародировали все – начиная с себя и заканчивая Евангелиями и богослужениями (“Всепьянейшая литургия”).

Примас Орлеанский (1130-е-40-е гг.). Самые приземленные и самые индивидуальные стихи. Пишет о подарках, которые он выпрашивает, или о невзгодах, которые подстерегают его на каждом шагу. Единственный из вагантов, который изображает свою возлюбленную не условной красавицей, а городской блудницей.

Архипиита Кельнский (60-е гг.). Крут и мелко порублен, поэтому и прозвище Архипиита – “поэт поэтов”. Легкие и блестящие стихи. Примас всегда нацелен на конкретную хвалу или хулу, А., наоборот, охотно все обобщает, но потом все равно все сводит к самой конкретной попрошайне. Попрошайничает много, но принимает подаяние как нечто заслуженное. Куча реминисценций из Библии и античных поэтов. Наиб. известное стихотворение – “Исповедь”. Вальтер Шатильонский – 70-80-е гг. У него была самая упорядоченная жизнь, он почти не скитался, всегда было какое-то теплое место. Наиболее образованный, поэтому реминисценций еще больше. Попрошайных стихотворений почти нет, зато есть сатирические, где он обличает духовенство. Главный предмет его обличения – богатые прелаты, симония (торговля церковными должностями) и непотизм (раздача тех же должностей по родству).

17) Основные жанры средневековой городской литературы. Фаблио: "Роман о Лисе", "Роман о розе".

Новыми общественными отношениями определяется радикальный переворот в литературе, происходящий в 13 в.

Поднимается новая, городская литература. Ее поэтика, противоположная поэтике куртуазно-рыцарской поэзии, характеризуется торжеством здравого смысла и трезвой рассудительности, склонностью к изображению обыденной жизни, гротескной игре красок и образов. Ее основу образует народное творчество.

Самые яркие сюжеты и образы городской литературы восходят к фольклору. Городская литература также осваивает целый ряд жанров рыцарской поэзии, существенно их видоизменяя.

Возникают публицистическая, сатирическая и шуточная лирика, краткие стихотворные рассказы бытового содержания, большие сатирические и аллегорические романы, богатая и разнообразная дидактическая литература. Изменяется и стиль. В противоположность изысканности и изяществу рыцарской поэзии стиль здесь максимально приближается к бытовой речи и в языке появляется множество слов и выражений ремесленного, народного, даже жаргонного происхождения.

Одним из излюбленных жанров городской литературы являются во Франции фаблио – небольшие стихотворные рассказы о забавных и нелепых происшествиях из обыденной жизни, которые должные вызывать смех.

Их можно разделить на 3 группы:

1. Лишенные социальной мысли и сатирического содержания, их цель – грубоватый смех, доставляющий отдых и развлечения.

2. Фаблио с более развитыми сюжетами, в которых смех имеет уже определенную социальную направленность («Крестьянин-лекарь», «Кречет»).

3. Разоблачающая определенные пороки, свойственные разным сословиям («Завещание осла»).

В центре внимания фаблио – горожане, те их типические черты, которые были порождены зарождающимися товарно-денежными отношениями. Сюжеты фаблио близки сказкам, новеллам, назидательным рассказам других народов различных стран и эпох. Народное происхождение фаблио отчетливо проявляется в той правдивости и свободе, с какими разоблачаются притеснители и хищники всякого рода. В ряде других фаблио короли и епископы вынуждены бывают склониться перед народной силой и народной мудростью.

В Германии жанром, аналогичным фаблио и сформировавшимся не без их влияния, являются шванки.

Фаблио оказали значительное влияние на последующую французскую литературу (Боккаччо, Рабле, Мольер, др.).

«Роман о Лисе» - памятник городской литературы, черты сатиры в нем

«Роман о Лисе» - крупнейший памятник французской городской литературы.

Это эпопея о животных, изображающая проделки хитрого Лиса – Ренара, от которых страдают все остальные звери – волк Изенгрим, медведь Брен, кот Тибер, петух Шантеклер и т.д., не исключая самого царя зверей – льва Нобля. Это огромная циклическая поэма, состоящая из 30 частей, слагалась с конца 12 до середины 13 столетия, в ее создании принимали участие не менее 10 авторов.

Прямым источником «Романа о Лисе» послужили сказки о животных, зародившиеся еще в эпоху доклассового общества и тотемических представлений. К фольклорному источнику присоединился книжный – средневековые обработки греческих и римских басен.

Основная тема романа – борьба хитрого Ренара с грубым и тупым Изенгримом. Ренар обкрадывает своего противника, подводит его под палочные удары, душит курицу, сестру петуха Шантеклера и т.д. Ренара требуют к ответу. Он прячется в своем замке, который осаждают его противники. В конце концов замок Ренара взят, но среди общей суматохи ему удается бежать. Несколько раз в романе повторяется мотив суда над Ренаром.

В «Романе о Лисе» необходимо разграничить сатиру и юмор. При своем возникновении роман не преследовал сатирических целей. Но приблизительно с середины романа социально-сатирический элемент выступает все более отчетливо.

Направленность сатиры определяется характерами и ролью главных персонажей романа: осел – придворный проповедник, петух – барабанщик королевской армии, медведь – крупный феодал, волк - рыцарь, куры, зайцы, улитки – простой люд. Наиболее сложна фигура самого Ренара. Первоначально Ренар, без сомнения, рыцарь, грабитель и насильник. Затем к его облику присоединились черты, характерные для горожанина: деловитость, изворотливость, практицизм поведения. В столкновениях Ренара с феодалами симпатии рассказчика на его стороне, но тот же самый Ренар обличается как низкий хищник в тех случаях, когда он грабит и душит бедняков.

К середине 13 в. основная часть «Романа о Лисе» была закончена. Однако еще долго во Франции продолжали появляться новые дополнения и вариации на эту тему.

«Роман о Розе», его темы, идеи, своеобразие двух его частей

«Роман о Розе» - крупное произведение французской городской литературы.

Первая часть романа, которую успел написать в 30-х гг. 13 в. Гильом де Лоррис, выдержана в куртуазных тонах. 40 лет спустя труд Гильома продолжил и закончил Жан де Мен, но уже в противоположном духе.

Первая часть представляет собой историю возвышенной любви. Когда поэту было 20 лет, ему приснилось, что он попал в сад и увидел там необычайной красоты розу. Он страстно влюбился в Розу, которую он мечтает сорвать. Ему берется помочь в этом деле Привет, но против них выступают Отказ, Злоязычие, Стыд, Страх. Привет призывает новых союзников – Великодушие и Сострадание. Но и Злоязычие пополняет ряды своей армии Завистью, Унынием и т.д. Происходит ряд стычек, в результате которых нападающие разбиты. Привет заключен в башню под надзором злой старухи, и юноша приходит в полное отчаяние.

Форма видения и аллегоризм образов подчеркнуты автором из религиозной поэзии. Главными источниками и образами послужили ему Овидий, трактат Андрея Капеллана и романы Кретьена де Труа.

Вторая часть. Разум безуспешно убеждает юношу отказаться от любви. Появляется Друг, дающий Юноше добрые советы. Не приводят к цели также наставления Природы. В дело вмешивается сам Амур: враги повержены, Юноша срывается Розу и просыпается.

Во второй части главную ценность представляют длинные вставные рассуждения, вложенные в уста Разума и Природы и имеющие характер самостоятельных дидактических поэм. Они образуют энциклопедию свободомыслия. Поэт смеется над утонченной любовью, разоблачая истинные побуждения женщин, которые больше всего стремятся к выгоде. Он рассуждает о собственности, власти, браке, ревности и т.д. Автор считает, что люди по природе равны между собой. Природа и Разум – основные принципы всего и высший критерий человеческих суждений. Жан де Мен нападает на всякого рода глупость и насилие, питает ненависть к монахам. Он использовал произведения античных авторов: в натурфилософии следует Аристотелю, в моральной философии – Платону.

Своим учением о суверенитете природы он предвосхищает идеи Рабле.

18) Книги Ветхого и Нового Заветов.

Становление христианской литературы было для культуры Средиземноморья первых веков нашей эры важнейшим сдвигом, и притом не только идеологического, но и историко-литературного порядка. Германское завоевание на первых порах уничтожило из античного наследия практически все, но почти сразу же началось обирание остатков разрушенного как образцов и материала для создания новой культуры. Латынь была принята как язык государственных актов и высшей администрации. На начальное развитие средневековой литературы оказала большое влияние католическая церковь- целых ряд весьма популярных жанров- религиозные гимны, духовные стихи, жития святых, парафразы библии и т. п. - церковного происхождения.

Христианская легенда ввела в обиход средневековой поэзии огромный международных фонд всякого рода сказаний и мотивов новеллистического характера. Не менее значительно то общее влияние религиозного мышления, которое проявлялось в жанрах, по своему характеру вовсе не религиозных, например религиозные мотивы в героическом эпосе или мистическая концепция любви в некоторых формах рыцарской лирики. И др.

Именно столь значительными переменами и вызван расцвет литературы и искусства в эпоху Возрождения.

На характер и поэтику средневековой литературы оказали влияние сразу несколько факторов. Во-первых, она впитала некоторые формы и сюжеты устного народного творчества. Во-вторых, вобрала в себя традиции античной культуры и литературы, особенно здесь следует отметить творчество Овидия и Вергилия. Наконец, на средневековую литературу оказало мощное влияние христианство, его религиозная система, пронизывавшая все стороны человеческой жизни. Многие жанры средневековой литературы: религиозные гимны, духовные стихи, перифразы Библии - религиозного происхождения.

Христианская литература самым своим возникновением она разрушила эту грань, разомкнув замкнутый круг античной литературы и принудив ее к восприятию новых влияний. Победа новой веры, а следовательно, и новой литературной линии по необходимости должна была в корне перестроить не только идейный, но и формальный строй грекоязычной и латиноязычной словесности. От литературы первых десятилетий христианства (вторая половина I - начало II в.) до нас дошел прежде всего так называемый Новый Завет - комплекс религиозных сочинений, выбранных из множества им подобных, как наиболее адекватное выражение новой веры. В канон Нового Завета входит 27 сочинений: четыре Евангелия, примыкающие к ним «Деяния апостолов», двадцать одно послание (поучения в эпистолярной форме), из которых 14 приписываются традицией апостолу Павлу, а остальные - апостолам Петру (2), Иоанну (3), Иакову и Иуде (по одному), и наконец «Откровение Иоанна Богослова», или «Апокалипсис».

Деяния апостолов, пятая книга Нового Завета, представляет собой исторический рассказ о подвижничестве последователей Христа, распространявших христианскую веру, и о росте и усилении древней церкви. Сочинения эпистолярного жанра представлены в Новом Завете особенно широко: в него входят 13 посланий апостола Павла, 9 из которых адресованы различным церквам, а еще 4 – трем частным лицам, а также анонимное Послание к Евреям (приписанное в Вульгате апостолу Павлу) и семь т. н. соборных посланий, одно из которых приписывается Иакову, два – Петру, три – Иоанну и одно – Иуде (не Искариоту). Последняя книга, завершающая Новый Завет (Откровение Иоанна Богослова), принадлежит к жанру апокалиптической литературы: ее предметом является «откровение» (греч. apocalypsis), возвещающее о грядущих событиях, которым предстоит совершиться на земле и на небесах. Все эти книги располагаются в Новом Завете в соответствии с естественной смысловой последовательностью: сначала приводится рассказ о Христе и принесенной им Благой вести, затем излагается история распространения этой вести древней церковью, далее следуют разъяснения и практические выводы, а завершается все рассказом о конечной цели божественного домостроительства.

Язык, на котором написаны все 27 книг Нового Завета, – койне, общегреческий язык той эпохи. Эта форма греческого языка, хотя и лишенная утонченной изысканности классического греческого языка 5–4 вв. до н. э., была знакома почти всему населению Римской империи, к которому обращались первые христианские миссионеры с проповедью Евангелия. Наиболее литературным языком – с точки зрения синтаксического строя и используемой лексики – написаны Послание к Евреям и две книги, принадлежащих Луке – Евангелие от Луки и Деяния апостолов. К числу книг, наиболее сильно отклоняющихся от стандартов аттического диалекта и приближающихся к разговорному греческому языку, относятся Евангелие от Марка и Книга Откровения. Кроме того, поскольку все авторы, представленные в Новом Завете, до того, как стать христианами, были либо евреями, либо обращенными в иудаизм язычниками, вполне естественно, что на их греческий койне накладывало свой отпечаток знакомство с Септуагинтой, греческим переводом еврейской Библии.

В НЗ новое понимание греха: он уже не материален (как в ВЗ), теперь это и духовное явление. В НЗ- освобождение от формализма. Самое старое евангелие - от марка(самое краткое), следующее- от матфея (родословная иисуса). Евангелие от луки- самое идиллистическое- детство Иисуса, его окружение. Евангелие от иоанна- самое сложное по языку, насыщенно символами (символический образ иисуса), описание чудес иисуса, кот. Не было в др евангелиях. В 4 в- библия переведена на латынь

19) Рыцарский роман. "Ивейн, или Рыцарь со львом" Кретьена де Труа или "Парцифаль" Вольфрама фон Эшенбаха (один из двух, на выбор).

три типа: на античные, на бретонские сюжеты и византийский роман

1. История развития - раньше всего появились во Франции. Сначала – обработки произведений античной литературы (брали любовную историю, приключения, мифологию убирали)

«Роман об Александре Македонском» – «предроман»: любовной темы нет, но показан верх земного величия и власть судьбы над ним > «александрийский стих»: парные рифмованные 12-тисложные стихи с цензурой после 6-го слога (в отличие от других р.р.)

«Роман об Энее» XII - с «Энеиды» – на первом месте 2 любовных эпизода: Дидона-Эней (разработан Вергилием) и Эней-Лавиния (1600 стихов)

«Роман о Трое» Бенуа де Сент-Мор - гигантский (30 тыс. стихов) – не по Гомеру, а по подложной лат. троянской хронике > носители высшей доблести - троянцы

2. Из кельтских народных сказаний, насыщенных эротикой (>как отступление от норм) и фантастикой (>сверхъестественное). Дошли через УТ и через легендарные хроники

Артуровские романы: Гальфрид Монмутский «История королей Британии» XII – лат. хроника – псевдоисторическая рамка. Про круглый стол придумали переводчики на европ. языки > «романы Круглого стола». Двор короля Артура представлялся как средоточие идеального рыцарства. Создан фантастический мир с волшебными источниками, феями, великанами, прекрасными девушками в беде, ожидающих помощи рыцаря бретонские повести:

Бретонские лэ

Группа романов о Тристане и Изольде

Романы Крестьена де Труа

Собственно артуровские романы

Цикл романов о св. Граале

3. Мария Французская – англо-нормандская поэтесса – сборник из 12 лэ ~1180 (стихотворных новелл любовного и фантастического содержания). Сюжеты из бретонских песен она переносит во французскую действительность. Оболочка рыцарского содержания прикрывает общечеловеческое содержание: насилие над естественным чувством. Любовь для неё – не служение даме и не бурная роковая страсть, а природное влечение друг к другу сердец.

5. византийские романы

Развились немного позже остальных

Это романы превратностей, приключений, сюжеты построены на мотивах из византийского романа: кораблекрушения, похищения пиратами, узнавания, насильственная разлука и счастливая встреча любящих

Во Францию эти темы попадали через УТ, крестоносцами из южной Италии, редко из книг

Характерно приближение к обыденной жизни

Типичны «идиллические» романы, с одним и тем же сюжетом (2 ребенка росли вместе)

5. пародии на рыцарские романы

«Окассен и Николет» - песня-сказка нXIII. Форма чередования стихов и прозы. Насмешка над феодальными и рыцарскими принципами. Флуар не похож на рыцаря.

«Мул без узды» Пайен де Мезьер – шуточный монтаж из эпизодов и мотивов Кретьена.

2. особенности, отличия от эпоса:

Тема любви в возвышенном смысле

Фантастика = сверхъестественное (сказочное, не христианское) + необычайное, исключительное, приподнимающее героя над обыденностью

Все это в форме авантюр (приключений)

Подвиги совершаются во имя личной славы

Рыцарство мыслится как учреждение вне места и времени > все эпохи изображаются равными современности

Монологи, в которых анализируются душевные переживания

Живые диалоги

Изображение внешности персонажей

Подробное описание обстановки

Рукописный сборник (иллюминированный манускрипт) Вагантской поэзии «Кармина Бурана» – Кодекс Буранус, «Песни Бойерна»

Вагант это западноевропейский бродячий поэт в XI–XIV веков, автор и исполнитель светских песен, прозаических произведений, написанных в основном на латинском языке.

Вагантов также называли голиардами, они жили в основном в средневековой Франции, Германии, Англии и Северной Италии.

Лирика в поэзии вагантов

Первоначально вагантами, или голиардами, являлись клирики, служители церкви из низшего духовенства, позже, во время расцвета вагантской поэзии в XII–XIII вв., к ним присоединилась среда школьников, студентов, которые переходили из одного университета в другой.

Предшествующий вагантской поэзии средневековый сборник из 50-ти религиозных и светских стихотворений «Кембриджские песни» способствовал формированию движения вагантов уже в ХІ в.
Творчество вагантов связано с латинской христианской и античной поэзией. В античной поэтической традиции вагантами заимствуется не только мифология для создания ярких образов (Амур, Венера, нимфы и др.), богатый пейзажный символизм, но и мотивы любовной лирики, в большой мере представленной древнеримским поэтом Овидием («Наука любви» и др.).

Основные вагантские песни написаны на темы любви, весны и застолья. Любовная лирика вагантов пронизана гедоническими мотивами, связанными с радостью плотского наслаждения и лицезрением нагого тела. Красочная природа в сочинениях вагантов существенно близка к народной песне: их весенние пейзажи превосходят куртуазную лирику. В жанре застольных песен вагантской поэзии ярко выражена тема вина , веселье обостряется пьянством и распутством.

Пример поэзии вагантов

На латинских застольных песнях вагантов основаны многие студенческие песни, одной из которых является знаменитый торжественный гимн студентов «Гаудеамус», или «О скоротечности жизни», (1776 г.). Веселье воспевается уже в 1-м куплете гимна:
Итак, будем веселиться,
пока мы молоды!
После приятной юности,
после тягостной старости
нас возьмет земля.
(отрывок из гимна «Гаудеамус»)

Сатира в поэзии вагантов

Поэтическое творчество вагантов было разножанровым: кроме лирики, в нем присутствовали сатирические мотивы. Их поэзия вмещает пародии на основные формы духовной литературы (секвенцию, гимн и т. д.), литургию и Евангелие.

Вольнодумная поэзия вагантов отрицала аскетические идеалы католической церкви, в песнях и сатирических представлениях ваганты высмеивали изъяны Римской курии, пародировали библейские и литургические тексты, вследствие чего были подвергнуты преследованиям.

Вагантская поэзия поместилась в рукописных сборниках XII–XIV вв., самый богатый из которых – «Кармина Бурана», содержащий около 250 произведений, обнаруженном в 1803 и опубликованном в 1847. Известно лишь несколько поэтов-вагантов ХІІ века: Вальтер (Готье) Шатильонский, Гугон (Примас Орлеанский), Архипиита Кельнский, Филипп Гревский.

Слово вагант произошло от латинского vagare, что в переводе означает – бродить.

Тема 7

ПОЭЗИЯ ВАГАНТОВ

Выходи в привольный мир!
К черту пыльных книжек хлам!
Наша родина - трактир,
Нам пивная - божий храм!

Неизвестный латинский поэт XIII века

ПЛАН

1. Лирика вагантов как часть клерикальной литературы Зрелого Средневековья. Социальный и интеллектуальный портрет вагантов. Рукописи, представляющие лирику вагантов.

2. Жанровое своеобразие поэзии вагантов:

а) пародия;
б) диспут;
в) жалоба;
г) баллада;
д) пастораль.

3. Творчество ведущих поэтов-вагантов:

а) Примаса Орлеанского;
б) Архипиита Кельнского;
в) Вальтера Шатильонского.

4. Традиции лирики вагантов и литература эпохи Возрождения.

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ ПОДГОТОВКИ

1. Слово «вагант» (vagantes) в дословном переводе с латыни означает «бродячий». В Средние века оно первоначально (в период Раннего Средневековья) применялось к священникам без прихода, к монахам, покинувшим монастырь, позже, в период Зрелого Средневековья кроме вышеперечисленных групп скитальцев его стали относить к многочисленным школярам и студентам, странствующим в поисках знаний из университета в университет, из города в город. В XII - XIII веках число таких скитальцев на дорогах Европы резко увеличилось, поскольку выпускникам университетов и соборных школ становилось все труднее найти себе место: кафедру учителя, службу в канцелярии или церковный приход. Впрочем, не все школяры благополучно завершили обучение, причины могли быть разные, в том числе и такая:

Не для суетной тщеты,
Не для развлеченья -
Из-за горькой нищеты
Бросил я ученье.
(«Нищий студент»)

Но с полным или неполным университетским образованием ваганты выделялись из среды городских низов, среди которых существовали, своей принадлежностью к интеллектуальной элите, даже если успели закончить только артистический факультет и освоить только «семь свободных искусств» (тривиум - грамматику, риторику и диалектику, квадриум - арифметику, геометрию, астрономию и музыку). Ваганты, несмотря на нищенский образ жизни, непостоянство и случайность заработков, обладали той полнотой свободы, которой не владел больше ни один член средневекового общества, даже сам король или Папа Римский. Ваганты были абсолютно независимы в своих убеждениях и их выражении в творчестве. А свобомыслие, подкрепленное университетским образованием и эрудицией, приводило к самым неожиданным и прекрасным художественным результатам.

Лирику вагантов правомерно рассматривать как составной элемент клерикальной литературы по целому ряду причин. Во-первых, поскольку некоторые из поэтов-вагантов были в церковном сане или монахами (Вальтер Шатильонский), во-вторых, потому что большинство университетов и монастрыских школ контролировались церковью, а не светскими властями, в-третьих, также потому, что языком поэзии вагантов была классическая церковная латынь, в-четвертых, пародируя жанры церковного красноречия или церковные обряды (исповедь, литургию), ваганты все же находились в притяжении церковной литературы, пародируя ее, они продолжали ей принадлежать.

В. П. Даркевич - историк культуры, исследователь средневековой народной культуры и литературы - клаасифицирует вагантов как «клириков-жонглеров», развивая свою мысль следующим образом: «Инвективы против священников, преданных светским развлечениям, не давали желаемого эффекта. Мало того, иногда представители низшего клира сами выступали в роли лицедеев. Ученая культура не только противостояла народной. В постановлении Зальцбургского собора (1310 г.) читаем: «Нескромные служители церкви, на своих должностях предающиеся ремеслу жонглера, голиарда или буффона и упражняющиеся в течение года с этих позорных играх, если они не раскаются, будут, по крайней мере после третьего предупреждения, лишены всех духовных привилегий». Попутчиками и «конкурентами» жонглеров зачастую были безместные клирики и странствующие школяры-ваганты (голиарды), которые предпочитали нелегкое бродяжничество суровой дисциплине монастырей. Пародии на дурных служителей церкви, «поющих песни в застолье» и «занимающихся постыдным шутовством», находим в маргиналиях. Во фламандском Часослове дородный монах играет прялкой-смычком на воздуходувных мехах, а босоногая женщина, подоткнув подол и расставив руки в стороны, пустилась в пляс. Меха как эротический символ придают особое значение сцене. Развеселый брат приводит на память «прыткого кармелита» Губерта из «Кентерберийских рассказов»:

Он в капюшоне для своих подружек
Хранил булавок пачки, ниток, кружев.
Был влюбчив, говорлив и беззаботен.
Умел он петь и побренчать на роте,
Никто не пел тех песен веселей.
Был телом пухл он, лилии белей.

В одном из старофранцузских фаблио совращенная священником настоятельница монастыря, бросив святую обитель, становится жонглершей.

На других рисунках видим гротескного клирика - эквилибриста с тарелкой на тросточке, гибридных музыкантов в монашеском облачении. Монах и монашка с лютней - главные персонажи картины Босха «Корабль дураков».

Глумились «мирскими кощунами» и русские священнослужители. В Новгороде на усадьбе церковного иерарха (Троицкий раскоп) найдены обломки гудка (80-е годы XIII в.). В поучении московского митрополита Даниила (XVI в.) сказано: «Ныне же суть нецыи от священных, яже суть сии пресвитеры и диакони, иподиакони, и чтеци, и певци, глумяся, играют в гусли, в домры, в смыки». В глазах протопопа Аввакума никонианские архиереи предстают скоморохами или язычниками». 68

Лирику вагантов можно идентифицировать как часть площадно-карнавальной культуры средневековья, причем, в каранавально-перевернутой, «изнаночной» интепретации предстают не только отступающие от каконов религии и церковных обетов духовники и монахи, не только церковь и ее обряды («Всепьянейшая литургия»), не только жанры церковного красноречия («Исповедь Архипиита Кельнского», «Проповедь Архипиита Кельнского», «Завещание»), но и сами тексты Священного писания («Евангелие от марки серебра», «Апокалипсис голиарда»). Едва ли можно считать вагантов атеистами, ниспровергателями церковных догм или сторонниками церковных реформ, скорее следует подчеркнуть пародийное начало в лирике вагантов, сближающее их с карнавальной народной культурой, которая на короткий период времени переворачивает устройство социума, представляет образ мира наизнанку. В семиотической концепции карнавала, разработанной М. М. Бахтиным, определяющим приципипом выступает инверсия, направленная на переворачивание бинарных оппозиций, итогом которого становится «выведение жизни из обычной колеи» и образования «жизни наизнанку», «мира наоборот», именно поэтому шут и бедняк избирается карнавальным королем. Выделяя смеховые карнавально-комические формы, М. М. Бахтин указывал в том числе, и на «словесные смеховые (в том числе пародийные) произведения разного рода: устные и письменные, на латинском и на народных языках» . 69 Именно это пародийное «перевертывание», направленное на выявление несоответствия истине или обнаружение комических сторон того или иного явления как светской, так и церковной жизни, свойственно латинским стихотворениям вагантов, пародирующим как клерикальную, так и рыцарскую литературу, правда, необходима одна принципиальная оговорка: карнавал вагантов не знал ограничений во времени, их пародийное отношение к различным сторонам церковной жизни и литературным жанрам носило характер константы: то что, карнавал «переворачивал» на время карнавала, ваганты «переворачивали» всегда и всюду, делая пародирование основным онтологическим и эстетическим принципом.

2. Лирика вагантов, безусловно, занимает особое место в истории литературы Зрелого Средневековья. Языком лирики бродячих школяров выступала классическая латынь. М. Л. Гаспаров в статье «Латинская литература XI-XIII веков» подразделяет массив произведений на латинском языке на два раздела: «Клерикальные жанры» и «Светские жанры», относя к последним ранние произведения клириков-вагантов, или предвагантскую поэзию: «Александреиду» и латинские стихотворения Вальтера Шатильонского и стихотворения из «Кембриджской рукописи», которые исследователь идентифицирует как предвагантские. 70

На жизнь ваганты зарабатывали репетиторством, составлением юридических документов, юридическими или медицинскими консультациями, но главное, (что особо ценно для историков и ценителей литературы) - сочинением латинских стихов для случайных меценатов. Эта средневековая богема отличалась свободой поведения и нравов, чем всерьез беспокоила духовенство. На фоне строго иерархичного средневекового общества жизнь вагантов выделяется духовной свободой, независимостью. Поэтому, несмотря на скитания и бедность, она выглядит привлекательной. Сами ваганты называли себя «голиардами» (по различным этимологиям это означает «чертовы слуги» или «обжоры») и возводили свое происхождение к первому на земле гуляке и стихотворцу Голиафу. По другой версии, «голиард» происходит от латинского gula (глотка) - т. е. ваганты - «горолопаны», «любители заложить за воротник». М. Л. Гаспаров указывает, что термин «голиард» пришел из соборных постановлений, направленных против буйства и безнравственноти вагантов: «…В этих же соборных постановлениях, появляется термин, получивший очень широкое распространение: «бродячие школяры, сиречь голиарды», «буйные клирики, особливо же именующие себя голиардами» и пр. Как поэзия вагантов, так и это их название имеет два истока - народный и ученый. В романских языках было слово gula, «глотка», от него могло происходить слово guliart, «обжора», в одном документе XII в. упоминается человек с таким прозвищем. Но кроме того, оно ассоциировалось с именем библейского великана Голиафа, убитого Давидом; имя это было в средние века ходовым ругательством, его применяли и к Абеляру, и к Арнольду Брешианскому. Бой Давида с Голиафом аллегорически толковался как противоборство Христа с сатаною; поэтому выражение «голиафовы дети», «голиафова свита» и пр., обычные в рукописях XIII в., означают попросту «чертовы слуги». Как бы то ни было, слово «голиард» очень скоро контаминировало ассоциации, связанный и с той и с другой этимологией, и распространилось по всей романоязычной Европе; в Германии (например, в Буранском сборнике) оно не употребительно. Таким образом, это был ругательный синоним слова «вагант» - не более того». 71 Миф о стихотворце и гуляке Голиафе как первом ваганте возникает в Англии, где бродячих школяров не было, а истории об образе жизни и нравах привозили студенты, побывавшие на континенте. Благочестивым клирикам невозможно было даже вообразить те ужасы, о которых они рассказывали, и появился цветистый миф, объясняющий происхождение вагантов от стихотворца, гуляки и великого грешника Голиафа.

По аналогии с рыцарскими и монашескими орденами ваганты утверждали свой «Орден вагантов», что нашло отражение в следующем стихотворении:

«Эй, - раздался светлый зов,
началось веселье!
Поп, забудь про часослов!
Прочь, монах, из кельи!»
Сам профессор, как школяр,
выбежал из класса,
ощутив священный жар
сладостного часа.

Будет ныне учрежден
наш союз вагантов
для людей любых племен,
званий и талантов.
Все — храбрец ты или трус,
олух или гений —
принимаются в союз
без ограничений.

«Каждый добрый человек,—
сказано в уставе,—
немец, турок или грек
стать вагантом вправе».
Признаешь ли ты Христа,—
это нам не важно,
лишь была б душа чиста,
сердце не продажно.

Все желанны, все равны,
к нам вступая в братство,
невзирая на чины,
титулы, богатство.
Наша вера — не в псалмах!
Господа мы славим
тем, что в горе и в слезах
брата не оставим.

Кто для ближнего готов
спять с себя рубаху,
восприми наш братский зов,
к нам спеши без страху!
Наша вольная семья —
враг поповской швали.
Вера здесь у нас — своя,
здесь — свои скрижали!

Милосердье — наш закон
для слепых и зрячих,
для сиятельных персон и
шутов бродячих,
для калек и для сирот,
тех, что в день дождливый
палкой гонит от ворот
поп христолюбивый…

Членом ордена вагантов, таким образом, мог стать всякий веселый и добрый человек, независимо от вероисповедания, рода занятий, возраста, национальности и богатства, а единственной заповедью членов ордена был закон - проявить милосердие друг к другу и ко всем сирым, убогим, терпящим нужду.

Последним культурным прибежищем вагантов были латынь и университетское образование, только своей ученостью они и выделялись из городских низов, среды жонглеров и шпильманов. Язык поэзии вагантов поэтому - классическая латынь. Творчество вагантов по преимуществу анонимно, их стихи рассеяны по монастырским рукописям. Самые значительные рукописи - «Кембриджская рукопись» и «Carmina Burana» («Бейренские песни»- от названия монастыря Бенедикт Бейрен, где была найдена эта рукопись XIII в.).

Стихи, помещенные в Кембриджской рукописи, М. Л. Гаспаров называет «предвагантскими». Эта рукопись XI в. включает 50 стихотворений, самое раннее из которых датируется 948 годом, а самое позднее 1039 г.. В антологию включены стихотворения разного содержания, которые составитель тематически сгруппировал: открывается рукопись стихами религиозного содержания, затем следуют стихотворения придворные, далее стихотворные новеллы и анекдоты (например, «Снежное дитя»), а затем стихи о любви и весне. М. Л. Гаспаров отмечает: «Главным новшеством в содержании «Кембриджских песен» является любовная тематика. В прежних известных нам осколках монастырской светской поэзии она еще начисто отсутствовала. Здесь она появляется впервые, и не без сопротивления: несколько стихотворений кембриджской рукописи тщательно вымараны кем-то из ее средневековых читателей (по обрывкам слов видно, что это были именно любовные стихи; пострадала и одна строфа и цитированном выше «Приглашении подруге»). Источник этой тематики - конечно, народная поэзия, и притом поэзия женская: едва ли не у всех европейских народов любовные песни - достояние прежде всего девушек и женщин» . 72 Необходимо отметить, что уже в Кембриджской рукописи появляются билингвистические стихотворения на придворные темы, в которых чередуются строки на латинском и немецком языках. Представители предвагантской поэзии, латинские поэты Раннего Средневековья были в основном клириками (священниками без прихода, монахами, оставившими монастыри). Состав вагантов обновляется в период Зрелого Средневековья: к ним присоединяются странствующие школяры, преимущественно ученики соборных школ или университетов, закончившие или незакончившие образование, они сохраняли причастность к клиру, но были иными в аспекте осознания своего социального статуса, считая себя интеллектуальной элитой, достойной занять высокооплачиваемое место в обществе. Тогда же изменяется и содержание поэзии вагантов. Бродячие поэты были образованнее ученых клириков Раннего Средневековья, но не отличались благонравием. «Школяры учатся благородным искусствам - в Париже, древним классикам - в Орлеане, судебным кодексам - в Болонье, медицинским припаркам - в Салерно, демонологии - в Толедо, а добрым нравам - нигде», - так писал о вагантах клирик XIII века. 73 Стихотворения вагантов периода Зрелого Средневевековья известны преимущественно по сборнику из Бенедикт-Бейренского монастыря в Германии, из сборника «Carmina Burana». Известны эти стихотворения под названием «Буранские песни».

«Буранские песни» собраны в рукописи XIII в., включающей 200 произведений вагантов, большей частью на латыни, хотя есть и несколько произведений на немецком языке, есть и билингвистические стихотворения. Эта рукопись была обнаружена в 1803г., а опубликована в 1847г.. Собственно именно по ней, как наиболее полному сборнику поэзии вагантов (хотя в переписке текстов допущено много неточностей и ошибок, по указанию М. Л. Гаспарова 74), можно составить представление о тематике, проблематике, жанровом составе и новаторстве лирики вагантов.

Положение вагантов было в высшей степени непрочным: с одной стороны, латынь и ученость приобщали их к духовной и культурной элите Средневековья, с другой - на иерархической лестнице средневекового общества они стояли очень низко. Этой двойственностью определяются два источника поэзии вагантов: латинские переводы из Овидия и Аристотеля, обращение к Пифагору как высшему авторитету («Апокалипсис Голиарда»), мастерское стихосложение и эрудиция, берущие начало из латинской учености вагантов; а с другой стороны, приобщенность к демократическим городским слоям по положению и образу жизни сближает творчество вагантов с городской литературой. На латынь переводятся веснянки, женские жалобы, т. е. жанры народной поэзии.

3. Двойственность положения вагантов в социальной системе средних веков повлияла и на жанровое многообразие их лирики. Наследие вагантов связывает книжную традицию с фольклорной и городской, что ведет к появлению новых литературных жанров и открывает пути для художественного эксперимента. Столкновение античных и библейских мотивов и образов с народными в сочетании со злободневно-сатирической интонацией ведет к расцвету жанра пародии, с приемами билингвизма, парадокса и оксюморона. Особую роль в лирике вагантов начинают играть реминисценция, ассоциация, аллюзия, а это стимулирует читателя к сотворчеству. Читатель расшифровывает образный код стихотворения, будто разворачивая процесс творения в обратном порядке: автор движется от замысла к произведению, а читатель - от произведения к замыслу автора. Объекты пародий вагантов - рыцарская лирика («Когда б я был царем царей...»), но чаще всего - жанры церковного красноречия («Исповедь» Архипиита Кельнского, вызвавшая множество подражаний в поэзии вагантов), церковные обряды («Всепьянейшая литургия») или же сами тексты Священного Писания («Евангелие от Марки серебра»). Ваганты обличали ложь и лицемерие монахов, призывая жить по законам естества, высмеивая аскетизм и усмирение плоти. Пародировали ваганты и жанр средневекового виденья («Апокалипсис Голиарда»). Рассказ о вселенской катастрофе завершается улыбкой:

О, что узрел, что узнал я!.. Судейские
наши дела разбирали злодейские
Нашему миру - о, голод! о, мор!
вынесли смертный они приговор.

Не избежать никому наказания!
Сам я едва не лишился сознания,
но у меня эта жуткая весть
вдруг пробудила желание есть.

Ангелы Божьи в плащах одинаковых
дали отведать мне зернышек маковых,
в Лету меня окунули потом
и напоили каки-то питьем.

Тут я на землю упал, чтоб впоследствии
вам рассказать о грядущем к нам бедствии,
и приготовил пространную речь,
чтобы вас, грешники, предостеречь!

Ждет нас несчастие невероятное!..
Но говорю почему-то невнятно я:
знать, пересекши рубеж бытия,
крепкого слишком отведал питья!

Сатирические стихотворения вагантов содержали критику духовного сословия изнутри, что вело к некоторой изоляции вагантов в городской среде, ваганты были одновременно изгоями и духовными аристократами.

Жанр жалобы воссоздает картины быта кочующих студентов. Но, даже сетуя на судьбу, ваганты не теряют оптимизма («Прощание со Швабией») или возможности улыбнуться («Разговор с плащом» Примаса Орлеанского). Жалобы вагантов проникнуты чувством уверенности в правильности выбранного пути, поскольку внутри братства вагантов создается утопия независимости, естественной и духовной свободы. Уже цитированная жалоба «Нищий студент» заевршается ироническим пассажем:

К милосердию аббат
паству призывает,
а его бездомный брат
зябнет, изнывает.

Подари, святой отец,
мне свою сутану,
и тогда я наконец
мерзнуть перестану.

А за душеньку твою
я поставлю свечку,
чтоб господь тебе в раю
подыскал местечко.

Иногда вагантская жалоба представляет собой парафраз традиционной жалобы девушки, сетующей на неудачное замужество или разлуку с милым. В латинской поэзии интонации жалобы девушки были подхвачены в жалобах монахини на монастырское затворничество, на обманувшего возлюбленного («Жалоба монахини», «Жалоба девушки», «Монахиня»). Женская жалоба изображает безысходную картину, а жалоба ваганта заканчивается некоторым ироническим обобщением, открывающим обретение надежды. Например, «Разговор с плащом» Примаса Орлеанского, который ведется между двумя половинами души поэта: отчаявшейся и ищущей выхода, завершается такой репликой хозяина:

Я отвечаю плащу:
«Где же я денег сыщу?
Бедность - большая помеха
в приобретении меха.
Как мне с тобой поступить,
коль не могу я купить
даже простую подкладку?..
Дай-ка поставлю заплатку!»

Жанр диспута навеян в лирике вагантов конкретной университетской практикой. Традиционной формой университетских занятий были лекции (от лат. lectio - чтение). В средневековом университете лекция действительно была чтением: профессор клал на кафедру некоторую рукописную книгу по предмету, читал ее и давал толкования. Диспут был антиподом лекции: двое профессоров занимали две установленные в противоположных концах аудитории кафедры и вели ученый спор, студенты, собравшиеся на диспут, представляли интересы и того и другого ученого мужа. Например, ученики Пьера Абеляра странствовали вслед за ним по всей Европе и естественно принимали участие в диспутах, которые их наставник вел с схоластами, сторонниками реализма, т. е. философами, придерживающимися концепции, согласно которой универсалии, идеи, «имена имен» составляют сущность действительности, в то время, как Абеляр утверждал, что универсалии не содержат сущности самих явлений. Споры далеко не всегда оставались в границах приличий и нередко заканчивались потасовкой. Драматический накал диспута и стремились передать ваганты в соответствующем жанре лирики. Ваганты изображают спор двух половин души («Книги и любовь»), или же дебаты, посвященные проблеме предпочтения рыцаря или поэта-ваганта («Флора и Филида»). Источником спора выступает стихотворение Овидия о красавице, которая предпочитает воина поэту. В стихотворении ваганта спор разрешается обращением к Амуру, который убедительно доказывает преимущество ваганта перед рыцарем:

Ждут красавицы от нас
точного ответа:
кто достойнее любви,
ласки и привета -
грозный рыцарь, что мечом
покорил полсвета,
или бесприютный сын
университета?

Ну, так вот вам мой ответ,
дорогие дети:
по законам естества
надо жить на свете,
плоть и дух не изнурять,
сидя на диете,
чтобы к немощной тоске
не попасться в сети.

Кто, скажите, в кабаках
нынче верховодит,
веселится, но притом
с книгой дружбу водит
и, в согласье с естеством,
зря не колобродит?
Значит, рыцаря студент
явно превосходит!

Убедили наших дев
эти аргументы.
Раздались со всех сторон
тут аплодисменты.
Стяги пестрые взвились,
запестрели ленты.
Так пускай во все века
славятся студенты!

Спор, таким образом, переведен в философскую плоскость и разрешается в пользу поэта, который живет по законам естества.

Любовная лирика вагантов (жанр пасторали) имеет подчеркнуто земной, плотский характер. Ваганты, провозглашая раскрепощение плоти, свободу нравов, создают стихотворения вызывающие, рассчитывая эпатировать публику («Я скромной девушкой была...», «Добродетельная пастушка»). Концепция естественных простых человеческих радостей, оправдания естественных человеческих устремлений в любовной лирике вагантов предвосхищала этику и эстетику Возрождения. Ваганты создают комический эффект, обращаясь к приему билингвизма:

Я скромной девушкой была
Virgo dum florebam,
Нежна, приветлива, мила,
Omnibus placebam.
Пошла я как-то на лужок
Flores adunare,
Да захотел меня дружен
Ibi deflorare.

Комический эффект оказывался особенно острым благодаря несоотвествию церковного языка низкому предмету, который им описывался.

Другой способ создания комического эффекта оксюморон: в стихотворении «Добродетельная пастушка» по такому принципу соотносятся содержание и название. Хотя, с другой стороны, поведение пастушки соответствует декларируемому вагантами закону естества, ее поведение естественно, отвечает законам природы и потому добродетельно.

Особое место в лирике вагантов занимает жанр стихотворной новеллы - баллады. Традиция обращения к этому жанру сложилась еще в Кембриджской рукописи. Своеобразие баллады вагантов состоит в том, что она представляет собой пересказ античного мифа, чаще всего об Орфее, Диане, а также о Трое и об Энее и Дидоне. Ученая латинская баллада продолжала, таким образом, традицию, сложившуюся еще в позднелатинской поэзии периода кризиса и падения Римской империи.

4. Стихотворения вагантов большей частью анонимны. «Поэтому восстановить имена хотя бы тех единичных творцов, которые задавали тон и вели за собой подражателей, - большая научная проблема. В начале XX в. В. Мейер сумел выделить стиха Примаса Орлеанского, М. Манициус - стихи Архипииты Кельнского, немного позже К. Штрекер - стихи Вальтера Шатильонского и его подголосков,» - указывает М. Л. Гаспаров. 75 Именно эти три поэта традиционно выделяются исследователями как поэты-классики, сформировавшие основные направления и жанровую систему в поэзии вагантов. Сам М. Л. Гаспаров добавляет к этому списку несколько имен поэтов XIII в.: Филиппа Гревского, канцлера собора Парижской Богоматери, Петра Корбельского, архиепископа Сансского, против воли которого в его соборе прозвучала «Ослиная секвенция», после чего архиепископ был объявлен ее автором, Гвидона Базошского, спутника Филиппа-Августа в III Крестовом походе, Петра Блуаского, советника Генриха II Плантагенета, в молодости увлекавшегося «безделками и Венериными песнопениями».

Гугон (Примас) Орлеанский - первый прославленный поэт-вагант. Дошедшие до нас стихотворениия написаны между 1130-1140гг., а умер поэт в 1160г.. По стихотворениям Примаса можно восстановить его скитания из Парижа в Реймс, затем в Санс и в Амьен, круг его знакомств и даже воссоздать биографию: поэт много странствует в молодости, под старость его оставляют покровители, он находит приют в больнице, но оттуда его изгоняют из-за благородного поступка (поэт вступается за больного). Поэзия Примаса автобиографична, отличается вниманием к деталям и точностью в их воспроизведении.

Архипиита - прозвище поэта. Настоящее его имя неизвестно, «поэтом поэтов» он называл себя сам. По собственному признанию, он происходит из рыцарского рода («Я из рода рыцарей// вышел в грамотеи», - пишет Архипиит к «Послании к архиканцелеру Регинальду, архиепископу Кельнскому») а в школяры пошел из любви к науке и искусству. Архипиит не упускает случая блеснуть в стихах эрудицией, продемонстрировать знание классических античных авторов и Священного Писания. Немец по происхождению, он вольготнее чувствует себя в Италии, хотя с присущей ему легкостью обращается к своему покровителю архиепископу Кельнского о выдаче пособия «от заальпийца заальпийцу». Фактически подтверждены сведения всего лишь о пяти годах из жизни Архипиита 1161-1165 гг., в это же время написаны 10 дошедщих до нас стихотворений. Образцом для подражания и жанровым эталоном стала «Исповедь» Архипииты Кельнского. Избирая основой жанр церковного красноречия, Арихипиит ведет диалог с жанровым каноном, фактически опровергая его - вместо покаяния в грехах в своей «Исповеди» Архипиит утверждает правильность и привлекательность избранного им образа жизни:

Для меня стихи - вино!
Пью единым духом!
Я бездарен, как чурбан,
если в глотке сухо.
Не могу я сочинять
на пустое брюхо.
Но Овидием себе
я кажусь под мухой.

По такому же принципу опровержения канона строится «Проповедь Архипиита Кельнского». Традиционный для вагантов мотив странствий находим в стихотворении «Просьба Архипиита по возвращении из Салерно»:

Здравствуйте! Слово привета
вам от бродяги-поэта.
Все вы слыхали, наверно,
про знаменитый Салерно.
С давних времен и поныне
учатся там медицине
у величайших ученых,
чтоб исцелять обреченных...
«Как бы мне, Господи Боже,
медиком сделаться тоже?»
И приступил я к ученью,
новому рад увлеченью...
Но оказалось: наука
горше, чем смертная мука,
и захандрил я безмерно
в том знаменитом Салерно.
Смыться решил я оттуда,
но одолела простуда
так, что четыре недели
я провалялся в постели
и, поглощая микстуру,
славил свою профессуру.

Интонация Архипиита совсем иная, чем у Гугона: стихи Арихипиита лишены трагизма, мрачной иронии; Архипиит, даже попрошайничая, скорее требует абсолютно заслуженного, чем просит. Поэтическое творчество для Архипиита - способ выражения собственной неповторимой индивидуальности, утверждения правильности выбранного пути. Архипиит в поэзии не знает сомнений, даже признаваясь в любви к Бахусу, Фебу и Венере, правда, с обычной для ваганта ссылкой на всеоправдывающие законы естества («Только чем, скажите мне,//Люди виноваты, //Если пламенем любви //Их сердца объяты»).

Вальтер Шатильонский (вторая половина XII в.), строго говоря, вагантом не был: он не знал нищеты и скитаний, прославился как ученый латинский поэт, создав поэму из 10 книг «Александреида» об Александре Македонском. Вальтер пользовался покровительством Генриха II Плантагенета, служил в его канцелярии, был членом ученого кружка Томаса Беккета. После смерти Томаса бежал на континент, получив сначала кафедру в Шатильоне, а затем место каноника в Амьене как награду за «Александреиду». Вальтер говорил, что вся Европа поет его песни, но имел в виду при этом не «Александреиду», а те стихотворения, которые он писал «для отвода души». Впрочем, Вальтер отводил душу не в лирических излияниях и автобиографических признаниях, а в сатирических стихотворениях, направленных в первую очередь против злоупотреблений церкви и лицемерия церковнослужителей. Особенно прославило Вальтера стихотворение «Обличение Рима».

На протяжении XIII в. поэзия вагантов пользовалась популярностью, но к концу XIY в. ее уже забыли. М. Л. Гаспаров выделяет несколько причин затухания традиции развития лирики вагантов 76 , но важно то, что к началу интенсивного ренессансного движения в Европе, о поэзии вагантов уже не помнили. Тем не менее, сатирические стихотворения вагантов, равно, как и их религиозное и философское свободомыслие, а также внимание к отдельной человеческой судьбе, взятой в конкретике жизненных обстоятельств, рассмотренной в развитии, автобиографизм лирики трех ведущих поэтов-вагантов, выраженный по разному, но равно всем троим присущий, в значительной степени выступали одной из предпосылок развития Ренессанса в Европе.

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АППАРАТ

ОКСЮМОРОН - (буквально - остроумно-глупое) соединение несоединимого, например, «Живой труп», «Бедняк-богач».

ПАРОДИЯ - заострение, доведение до абсурда ведущих художественных приемов, на которых основывается своеобразие того или иного жанра, или же творчества конкретного писателя.

БИЛИНГВИЗМ - осуществление двуязыковой речи в пределах одного текста.

ТЕОРИЯ ЧТЕНИЯ - концепция сотворчества читателя и автора, участия читателя в творческом процессе, который разворачивается в обратном порядке: от произведения к смыслу.

САТИРА - совокупность художественных, в первую очередь, комических приемов, направленных на обличение социальных зол. Сатирический эффект рождается из несовместимости социального идеала и действительности, нормы и существующего положения вещей в реальности.

АЛЛЮЗИЯ - прием, состоящий в соотнесении явления, описываемого или происходящего в действительности, с устойчивым понятием или словосочетанием литературного, мифологического или исторического порядка.

ПАРАДОКС - мнение, суждение, утверждение, резко расходящееся с общепринятым, противоречащее, иногда только на первый взгляд, здравому смыслу.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ:

1. Ваганты. Колесо Фортуны. - М., 1998. 2. Лирика вагантов. В переводах Л. Гинзбурга. - М., 1970. 3. Поэзия вагантов. - М, 1975. 4. Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. - М., 1974.

УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Основная:

1. Гаспаров М. Л. . Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. (Работа также размещена на сайте: http://svr-lit.niv.ru/ 2. Даркевич В. П. Жонглеры //Даркевич В. П. Народная культура Средневековья. - М., 1988. 3. Пуришев Б. И. Лирическая поэзия Средних веков. //Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов. - М., 1974. 4. Распопин В. Н. Поэзия вагантов. //Распопин В. Н. Европейское Средневековье. Лекции по истории зарубежной литературы // Работа размещена на сайте: «Средние века и Возрождение»: http://svr-lit.niv.ru/

Дополнительная:

1. Задорнова ВЛ. Восприятие и интерпретация художественного текста М., 1974. 2. Репина Л. П. Образование, школы, университеты // Средневековая Европа глазами современников и историков/ Отв. ред. А. Л. Ястребицкая. - В 5 ч. - Ч. II. Европейский мир X-XY вв.. - М., 1995. С. 359-362. 3. Рутенбург В. И. Университеты итальянских коммун // Городская культура. Средневековье и начало Нового времени. - Л., 1986. С. 43-52. 4. Чернец Л. В. «Как слово наше отзовется...» - М., 1995.

РАБОТА С ИСТОЧНИКАМИ:

Задание 1.

Прочитайте фрагмент из статьи М. Л. Гаспарова «Поэзия вагантов» и ответьте на вопросы:

1. Как возникают средневековые университеты, чем они отличаются от соборных школ?
2. В чем, по мнению исследователя, состоят причины появления вагантов в Европе периода Зрелого Средневековья?
3. Что означает спор «классиков» и «теоретиков» в университетской науке? На чьей стороне были ваганты и по какой причине?

Оживление культурной жизни в XII в. разом сказалось на организации системы образования и среди учащихся, и среди учащих. XII-XIII века - время рождения университетов в Европе . Университеты вовсе не были прямыми потомками соборных школ. Во-первых, масса молодежи, стекавшейся учиться в новые центры образования, была гораздо многолюднее и пестрее, чем столетием раньше, - там, где сходился учащийся люд со всех концов Европы, для него требовались совсем другие формы организации, чем в соборных школах, собиравших учеников в лучшем случае из нескольких окрестных архиепископств. Во-вторых, эта масса молодежи была гораздо разборчивее, чем столетием раньше; ее привлекали не стены школы, а личность преподавателя, и когда знаменитый Абеляр покинул собор Парижской Богоматери и стал читать свои лекции то тут, то там по окрестностям Парижа, то вокруг него толпилось не меньше студентов, чем когда-то в соборной школе. Но и учителя и ученики были обычно пришельцы, люди бесправные; чтобы оградить свое право на существование, они должны были соединиться в корпорацию и испросить у папы привилегию о своих правах, которую тот охотно давал. Такие корпорации учителей-магистров и учеников-школяров и были первыми европейскими университетами: в XII в. так сложились старейшие среди них, Парижский и Болонский, в XIII в. за ними последовали Оксфордский, Кембриджский, Тулузский, Саламанкский и целый ряд других. Университеты были, таким образом, изъяты из-под власти местных светских и даже духовных властей: в Париже начальником университета считался канцлер собора Парижской богоматери, но власть его была номинальной. Университет состоял из низшего, самого многолюдного факультета семи благородных искусств и трех высших факультетов - богословского, медицинского и юридического; организация их напоминала ученый цех средневекового образца, в котором школяры были учениками, бакалавры - подмастерьями, а магистры семи искусств и доктора трех наук - мастерами. Такая корпоративная организация (подкрепляемая наличием землячеств и коллегий разного рода) крепко сплачивала этот сбродный люд в единое ученое сословие. Если ваганты раннего средневековья бродили по монастырям и епископствам в одиночку, каждый на свой риск, то теперь на любой большой дороге вагант ваганта узнавал как товарища по судьбе и цели.

Цель у всей этой учащейся молодежи была одна - занять хорошее место, где бы знания ее приносили подобающий доход. Предыдущему поколению это удавалось без большого труда; когда сколько-нибудь образованных клириков в Европе было мало, а нужда в них была велика, то всякий грамотный монах или священник мог быть уверен, что при желании найдет себе пристанище в жизни - в приходе, в монастырской или соборной школе, в скриптории, в канцелярии какого-нибудь светского феодала. Новое же поколение, вступавшее в школу и в жизнь со столь бодрыми надеждами, неожиданно столкнулось с совсем непредвиденными трудностями. Старые, соборные школы и новые университеты отмечали на потребности времени так отзывчиво, аудитории их становились так многолюдны и из стен их выходило в свет год за годом так много молодых и энергичных ученых клириков, что скоро был достигнут критический рубеж; общество уже не находило, куда пристроить этих людей. Не надо забывать и о том, что образованным клирикам впервые пришлось столкнуться и с конкуренцией образованных мирян: несколько поколений назад грамотный мирянин был в Европе чем-то почти неслыханным, а теперь, к XIII в., и грамотный рыцарь, и грамотный купец постепенно становились если не частым, то и не редким явлением. Так совершилось в Европе первое перепроизводство людей умственного труда, обслуживающих господствующий класс; им впервые пришлось почувствовать себя изгоями, выпавшими из общественной системы, не нашедшими себе места в жизни .

Окончив образование в соборной школе и не найдя для себя ни прихода, ни учительства, ни места в канцелярии, молодые клирики могли только скитаться с места на место и жить подаяниями аббатов, епископов и светских сеньоров, платя за это латинскими славословиями. Общая обстановка XII в. содействовала такой скитальческой жизни: после крестовых походов и оживления торговли дороги Европы впервые стали относительно безопасны от разбоев и доступны для передвижения. К тому же и духовное звание вагантов было им при этом не без пользы: благодаря ему они были неподсудны светскому суду и чувствовали себя в безопасности если не от побоев, так хоть от виселицы. Находить гостеприимцев им удавалось: нарождающаяся привычка к светскому «вежеству» учила даже светских сеньоров ценить льстивую латинскую лиру, а о духовных сеньорах тем более не приходится говорить: недаром строгий Авессалом Сен-Викторский патетически сетовал, что у епископов «палаты оглашаются песнями о подвигах Геркулеса, столы трещат от яств, а спальни от непристойных веселий» .

Такой образ жизни определял не только характеры, но и ученые вкусы вагантов. Дело в том, что ученый мир XII в. никоим образом не был единомыслен в своей учености: перед ним были осколки прекрасной, но разрушенной древней культуры, из которых надлежало выстроить не столь прекрасную (на первый взгляд), но цельную и стройную систему новой культуры. И, как всегда, в строителях боролись разум с чувством: одни упрекали других в том, что они тешатся бесполезными побрякушками античных поэтов, другие упрекали первых в том, что они своими системами сушат и губят живую красоту искусства. В историю это вошло как «спор artes и auctores» - «теорий» и «классиков». «Классики», т. е. античные писатели, были образцами, с которых начиналось школьное преподавание, «теории» были целью, к которой оно вело, и ни то ни другое не могло обойтясь друг без друга. Спор этот в истории культуры велся не в первый и не в последний раз: в античности он назывался спором «аналогистов и аномалистов», а в эпоху классицизма спором «древних и новых». В XII-XIII вв. оплотом «теоретиков» был Париж, оплотом «классиков» - Орлеан, и французский поэт середины XIII в. Генрих Анделийский описывал их борьбу в длинной аллегорической поэме «Баталия семи искусств». Как всегда в истории, окончательная победа осталась за «новыми»: парижские «Суммы» Фомы Аквинского, подводившие итог всей без исключения средневековой культуре, были нужней эпохе, чем овидианские упражнения орлеанцев и их разбросанных по всей Европе учеников. Ваганты в этой битве были не с победившими, а с побежденными, не с «теоретиками», а с «классиками». Причина и следствие здесь перекрещивались: с одной стороны, «теоретики» - богословы и правоведы - легче находили себе преподавательские и канцелярские места и реже оказывались на больших дорогах, а, с другой стороны, те, которые оказывались на больших дорогах и искали себе гостеприимных покровителей, больше нуждались, чтобы купить их внимание, в классической риторике стихотворных панегириков, чем в изощренной диалектике «теорий».

Сноски и примечания в приведенном фрагменте:

17. Н. Rashdall. The universities of Europe in the Middle Ages, v. 1-3, ed. 3. London-Oxford, 1942. 18. Н. Sussmilch. Die lateinisclie Vagantenpoesie des 12. und 13. Jahrhunderts als Kulturerscheinung. Leipzig, 1917; H. Waddell. The wandering scholars. London, 1927; O. Dobiache-Rojdestvensky. Les poésies des goliards. Paris. 1931; M. Bechthum. Beweggrunde und Bedeutung des Vagantentums in der lateinischen Kirche des Mitlelalters. Jena, 1941 (нам недоступно); J. Le Goff. Les inlellectuels au Moyen Åge. Paris, 1957. 19. "Notices et extraits de quelques MSS. de la Bibliothèque Nationale", ed. J. B. Haureau, v. IV. Paris, 1892. p. 3

М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. (Работа также размещена на сайте «Средние века и Возрождение»: http://svr-lit.niv.ru/).

Задание 2.

Прочитайте статью из «Мегаэнциклопедии Кирилла и Мефодия» «Ваганты» и подумайте, с какими положениями в статье вы согласны, а какие вызывают у вас возражения. Чем бы вы дополнили сведения, приведенные в статье?

ВАГА́НТЫ (от лат. vagantes — бродячие), создатели латиноязычной поэзии, расцвет которой приходится на западноевропейское «высокое» Средневековье (конец 11 — начало 13 вв.), когда в находящихся на подъеме средневековых городах множатся школы, возникают первые университеты и складывается первая в истории Европы ситуация избытка образованных людей. Ваганты — клирики, не имевшие постоянного прихода и скитавшиеся от одного епископского подворья к другому, школяры и студенты, странствовавшие из города в город в поисках знаний и лучших учителей, беглые монахи: их объединяет причастность к латиноязычной культуре и существование «на обочине» общества. Самоназвание вагантов — голиарды (goliard, возможный перевод «обжоры», «винопийцы»; от лат. gula — глотка, произвольно возводили к имени их мифического прародителя — стихотворца-обжоры верзилы Голиарда, отождествлявшегося с Голиафом вследствие созвучия двух имен).

Поэзия вагантов — органичная часть средневековой клерикальной литературы и культуры. Вместе с тем, она тесно связана со средневековой народной смеховой культурой, наивысшим проявлением которой были карнавальные празднества. Подобно карнавалу, поэзия вагантов творит рядом с миром жестокой повседневности, всеобщей регламентации и аскезы особый «второй» смеховой мир, являющийся вывороченным наизнанку кривозеркальным подобием первого (ср. концепцию М. М. Бахтина). В стихотворениях вагантов (например, в «Чине голиардском») само их братство описывается как своеобразный «орден», живущий по уставу, пародирующему уставы традиционной монастырской жизни.

Размеры и строфика духовных песнопений используются вагантами для восхваления беззаботной распутной жизни, веселого времяпрепровождения в кабаке за игрой в карты и в кости, для воспевания достоинств и прелестей возлюбленных — девиц легкого поведения, для обличения жадности и лицемерия высокопоставленных церковников. Высмеивая эти и другие пороки отдельных церковников и даже клира в целом (разврат, симонию, невежество, злобу), ваганты, в конечном счете, стремятся к очищению мира от греха. Подобно карнавалу, поэзия вагантов нацелена не на разрушение, а на конечное утверждение существующего мироустройства и христианской этики.

Статья размещена на сайте «Кирилл и Мефодий. 1998-2010»: www/megabook.ru/Article.asp?Aid=618820.

Задание 3.

Прочитайте фрагмент из статьи С. Б. Сорочана «Средневековый школяр: штрихи к портрету» и подумайте:

1. Чем объяснить поддержку автономии университета от светской власти со стороны Римского Папы?
2. Обратившись к лирике вагантов, подумайте, удалось ли церкви достичь поставленной цели - осуществлять контроль за образованием?
3. О каких нациях и землячествах идет речь в статье? Какую роль они играли в организации университетской жизни?

Одним из важнейших средств подчинения университетов своей власти папская курия считала поддержку их автономии. В этой политике определенно прослеживается стремление Церкви сохранить независимость высшей школы от вмешательства светских властей, изолировать ее от остального мира «позолоченными цепями» - многочисленными привилегиями в целях укрепления в ней своего влияния. Папы искали и использовали любой повод, чтобы с помощью университетов принизить влияние королевской власти. Особенно наглядно это видно в следующем, почти классическом случае.

Как-то на масленице 1229 года парижские студенты, поссорившись с хозяином одного винного погребка в местечке Сан-Марсель и побитые соседями, разнесли в щепки этот и другие погребки и поколотили многих жителей местечка. Приор аббатства Св. Марцелла и Парижский епископ пожаловались королеве-регентше Бланке Кастильской, правившей по малолетству короля. Она вполне справедливо распорядилась, чтобы прево исполнил свой долг - арестовал студентов. Тот, хорошо представляя, с кем ему придется иметь дело, прихватив внушительный отряд городских стражников, двинулся на холмистый левый берег Сены, в Латинский квартал, весь усеянный стоявшими как попало, словно раскиданными ветром домишками. Под их крышами гнездились так называемые «стрижи» - школяры, которые снимали себе здесь отдельное жилье. Захваченные врасплох на улицах, студенты защищались, как могли. Но перевес оказался на стороне доблестных сил прево, и школярам пришлось дать стрекоча, ища спасение в окружавших Париж огородах и каменоломнях. Синякам и шишкам не было числа. Хуже того - оказалось множество раненных, изувеченных и даже несколько убитых, в числе которых были члены всех “наций”, тогда как в сан-марсельском буйстве, - все знали, - была повинна одна Пикардия. Университет потребовал в месячный срок удовлетворения за нарушение своих привилегий, грозя иначе закрыться на шесть лет. Тем не менее, королева не выдала верного, бесхитростного служаку - прево, и университет закрылся: магистры и студенты разошлись по Франции, некоторые уехали в Оксфорд. Примечательно, что все винили именно королеву в таком несчастии для страны, принесшем «ущерб Церкви и государству и позор французской короне». Вот тогда-то вмешался в дело папа Григорий IX. Он настоял, чтобы Бланка Кастильская дала удовлетворение университету и утвердила все привилегии, а сам освободил магистров от данной ими клятвы шесть лет не возвращаться в Париж».

С. Б. Сорочан Средневековый школяр: штрихи к портрету // Университеты. Universitates. Научно-популярный журнал, 2001 № 3-4. (В электронной версии номера журнала размещены на сайте: universitates.univer.kharkov.ua/arhiv/).

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. Чем поэзия вагантов выделяется из общего массива литературы Зрелого Средневековья?

2. Благодаря каким художественным приемам в лирике вагантов достигается сатирический эффект? (Для ответа на вопрос проанализируйте конкретные стихотворения вагантов.)

Примечания.

68. Даркевич В. П. Жонглеры //Даркевич В. П. Народная культура Средневековья. - М., 1988. //gumer.info

69. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. - М., 1995. С. 7.

70. М. Л. Гасапаров. Латинскаяя литратура XI-XIII веков // История всемирной литературы в 9 т. - М., 1983-1994. Т. 2. С. 499-512.

71. М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 414.

72. М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 415.

73. Patrologia latina", v. 212, р. 603. // В статье М. Л. Гаспарова. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 414.

74. М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 438.

75. М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 480.

76. М. Л. Гаспаров. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов - М., 1975. С. 412-514. С. 510.